Топкое, прибывающее удовольствие, нетерпением томящееся по линии жадных прикосновений, охватывало и влекло нас обоих, перекликаясь в движениях, пока втиснутый поперек наслаждения разъеб Сири суетой не прервал все начинания, вторгаясь в тишину резким возгласом.
- Что? Куда проспала? - лениво не желая впускать в голову очередную дозу неприятной информации, я все же извлек на поверхность одеяла руку с часами, обнаруживая циферблат с невинным утренним значением, неприлично ранним для выходного дня, - только девять... Ну да, - сарказм и недовольство заскользили по моему лицу в ответ на лихорадочную суматоху и вылепленные из нее шутливые фразы девушки, призванные на пару с пустым поцелуем удовлетворить естественно распалившиеся желания, быстро, впрочем, сменяясь скепсисом в отношении озвученных на постели причин. - Гонолупу? Ебаать, нахуй Номи, - я потянулся за Сири, отметая назойливые фантазии грядущего гавайского вечера и помеси эпохальной припизднутости от встречи наших друзей, непримиримо нацеливаясь вернуть жену в исходную позу и настроение, урезонивая хаотичную бредятину несокрушимыми доводами, - сама доедет или отправь за ней Кейси или Лео, да похуй кого, - однако уже сползшая с постели девушка меня не слушала, поселяясь на коврике подле кровати и увлекаясь телефоном, от чего, закатив глаза, я упал обратно на подушку, реагируя на остатки происходящего прохладно и несколько раздражительно.
Необязательность и растрепанность Донован в своем величии соперничала лишь с неорганизованностью и призванию к проебам Сири, привыкнуть к которым или вовсе забить мне не составляло труда, но исключительно в минуты, не претящие собственным планам, и потому сейчас расставаясь с самыми охотными из них я едва сдерживался, чтоб не отметить желчным комментарием упитанное традиционной ебатней утро.
- Уже никуда не едешь? - я откликнулся вопросом на вопрос, не сильно задумываясь о судьбе детского сна, да и в принципе гнушаясь сейчас ролью трепетного родителя, выделяя из услышанного новое имя, невольно отзывающееся туманными ассоциациями, - что за Лили? Нашедшаяся в ящике прикроватной тумбы пачка распечатанных сигарет отвлекла от завесы тлеющего негодования и, усаживаясь в постели, обложенной подушками у изголовья, я закурил, глядя как Сири не прекращает беготни, приобретающей какой-то необоснованно взвинченный характер.
- Если рвался, то наверняка открыл, - зная сына, не упускающего узкие для себя лазейки от наглости и целеустремленности, наворачивающиеся поверх совести, и, к тому же, отмечая с детьми не первое Рождество, я был почти уверен, что Доминик почел за оскорбление ожидать утреннего чуда давно не впечатляясь мифами о Санте, в отличие от денег своего охуевшего дяди, и наверняка распечатал в дали от посторонних глаз принадлежащие ему коробки и свертки с чувством непомерного достоинства и любопытства, - он всегда лазает смотреть по ночам. Когда был младше - караулил Санту, а сейчас просто узнает, что ему подарили. Если на завтраке будет с недовольным лицом – значит, мы не угадали. Кстати, что им подарили? Я спустил ноги с кровати докуривая сигарету и собираясь, наконец, смыть с себя весь смог дороги, вспомнил о Рождественских обычаях, которые вскоре придется разделить с Селией и детьми, но для начала обернулся на спешащую к выходу Сири, решая сообщить о важном и пока что единственном бонусе сегодняшнего дня.
- Айзек уговорил Чейза приехать, и видимо в честь этого задрал свой обычный ценник на Санту в два раза. Но главное, что у нас плюс два, потому что будет еще Девон, - я смял фильтр о фарфор пепельницы, поднимаясь и расстегивая рубашку, чтобы направившись в душ развеяться окончательно, удерживая себя вдали от каких-то беспокойных, но не принявших форму мыслей.

Когда ближе к десяти я спустился на второй этаж, пропуская согретую золотом солнца гостиную, еще не тронутую и не распотрошенную детским нетерпением, то почти полный состав своей семьи, за исключением Сири, я нашел, расположившимся в столовой в разгаре завтрака и какого-то спора между Бьянкой и Селией. Подорвавшаяся на стуле Катрин набросилась на меня с криками громче обычного, возбужденная и веселая, с раскрасневшимися щеками, и, подхватив дочь на руки, я занял свободное место, пытаясь расслышать одновременные вопросы матери и Доминика.
- Маркус, grazie a Dio, тебя почему вчера не было? Ты пропустил Сочельник! И это ты велел Бьянке заказать это кошмарное вино, похожее на помои, я же говорила, что лучше всего Masseto, - беспрерывное нравоучение Селии начиналось сразу же с моего появления рядом, и хоть в этот раз все сильно отдавало напускным волнением для придания чрезмерной важности своей персоне, я все же был вынужден слушать ее препирательства с прислугой, принимающей выебоны матери за чистую монету.
- La scorsa settimana hai parlato: Giacomo Conterno!
- Assolutamente no!
Перекрикивая их с другого конца стола Доминик, уже давно, вероятно, отложивший еду и столовые приборы, старался привлечь всеобщее внимание, разбавляя оправдания Бьянки ярым требованием перейти к подаркам и, активно ерзая на стуле, готовился соскочить с него в любую секунду.
- А где Сири? - обращаясь к Селии и домработнице, я налил себе кофе, пододвигая тарелку с сэндвичами, но вкусил вместо них полный продолжающихся дебатов игнор, запальчивый до того, что мать даже перестала пытаться втягивать в него мое мнение.
- Papà, а правда Салли и Ками будут? – Катрин, стянувшая с ближайшего сэндвича бекон, теперь смотрела на меня, удерживаясь рукой за футболку, и именно в этот момент вошедшая в столовую Сири пришлась особенно кстати, единственная в состоянии напомнить мне о значении произнесенных дочерью имен.
- Кто такие Салли и Ками? - остановив девушку рукой под начинающийся с детского упрека смех Катрин, я с интересом поднял взгляд на жену, начиная улыбаться, потому что за последний месяц успел напрочь отвыкнуть от стандартной херни вроде подружек моей дочери или проблем выбора вина.
- Ну, теперь уже можно открывать подарки или че?! Я долго буду ждать?! - ор Доминика на сей раз превзошел даже ожидания мальчика, разъяренно насупившегося в сторону бабушки, которая, по его мнению, и создавала безграничное препятствие, тем, что существовала на пути в гостиную, но результат свой все же выдрал, так как поднявшаяся из-за стола Селия растерянно залепетала о давно разумеющемся для этого времени.
Семья плавно переместилась в соседнюю комнату, вынуждая прихватить остывший кофе и сэндвич с собой и, усевшись в кресло напротив пихты, позволить детям, наконец, накинуться на груду цветастых коробок, где на каждого приходилось не меньше пяти упаковок разных размеров. Восторженные всплески восхищения сменялись различной частотой озвучки, в зависимости от степени эффектности вскрытого подарка, так что в итоге к детским голосам присоединились и Бьянка с Селией, искусно изображая удивление от найденных и для них коробок Санты. Мать так увлеклась, что тут же на ходу и выдумала, как лично видела ночью мелькнувшую за окном тень с толстым мешком за спиной и пока Доминик не осадил ее уверенным подарком от дяди Роберта в виде наручных часов Oris за 6 тысяч баксов, цены которым определенно не понимал, Селия никак не хотела заткнуться. Я доедал сэндвич, с упоением представляя, как уже завтра сын разъебет сапфировое стекло вопреки уверенности производителя и как шесть кусков куска по фамилии Освальд вылетят из этого дома в помойку без тени сожаления.
- А где те, что будет раздавать наш еврей? - тихо подозвав к себе Сири, я выпрямился в кресле, мельком замечая, как в комнате с интересом обтирается Кейси и, обратившись к девушке, указал на разгромленную кучу подарков кивком головы, - там есть и твой подарок. По крайней мере, если твой эльф-охранник выполнил мое поручение.